Как в Баку относятся к формату «3 + 3» (Россия, Турция, Иран + Армения, Азербайджан, Грузия) и что понимают под «Зангезурским коридором»? На эти и другие вопросы EADaily ответил азербайджанский политолог Ильгар Велизаде.
— Президент Турции Реджеп Эрдоган на саммите G20 заявил, что обсудил с президентом Франции Эммануэлем Макроном формат «3 + 3». Насколько реалистична реализация данного интеграционного формата в Закавказье в нынешних условиях?
— Эта здравая инициатива, и она не обременяется какими-то обязательствами, предполагающими широкий диалог. Это не объединение государств, это не союз государств или же какая-то структура, которая имела бы цели или регламент. Этот формат больше дискуссионной площадки по различным темам. Допустим, по экономическим направлениям, по вопросам безопасности, политического взаимодействия, гуманитарного взаимодействия, экологии и так далее. То есть данный формат укладывается в логику взаимодействия, которое может быть налажено даже между Грузией и Россией.
Россия на сегодняшний день является вторым по объему торговли экономическим партнером Грузии. Что тут скажешь о полном отсутствии диалога? То есть опосредованный диалог идет. Я уже не говорю о том, что Грузию посещают в большинстве именно российские туристы. То есть здесь нужно говорить о том, что взаимодействие существует, но носит опосредованный характер.
То же самое касается Армении и Турции. Между странами нет дипломатических отношений, но в разные годы товарооборот между странами доходил до $ 300 миллионов в год. Турция по факту была одним из важных торгово-экономических партнеров Армении. Поэтому формат «3 + 3» может стать площадкой оформления действующей в регионе реальности.
— Ожидаете ли вы, что данный формат заработает до делимитации границ Азербайджана с Арменией и разблокировки коммуникаций? Или же, наоборот, он поможет достичь подобного соглашения?
— Считаю, что диалоговая площадка может сформироваться еще до разблокирования коммуникаций. Однако разблокирование экономических связей ускорит этот процесс и придаст ему более устойчивые формы. Поэтому я думаю, что эти процессы должны идти параллельно и в конечном итоге привести к каким-то конкретным результатам.
— Готов ли Баку к подписанию соглашения с Ереваном о делимитации границы без окончательного уточнения статуса Нагорного Карабаха?
— Делимитация границы дело многосложное. Процесс может начаться, но он займет годы. Мы это видим по примеру процесса с другими государствами. Поэтому я думаю, что эти процессы могут идти параллельно.
С другой стороны, Азербайджан не приемлет статус Карабаха и связывать вопрос статуса с делимитацией границы с Арменией в Баку не будут. По большому счету это не связанные друг с другом вопросы, поскольку должна осуществляться делимитация действующих границ. Поскольку даже в советские годы у Азербайджана и у Армении были общие границы и эти границы не контактировали с нагорной частью Карабаха. Поэтому этот процесс должен вестись самостоятельно без увязки с каким-то другим вопросом. Границы должны быть четко определены вне зависимости от того, будут через них проходить коммуникации или нет. Государственные границы должны быть определены согласно своей логике. Здесь другие вопросы к этому примешивать не следует.
— В Армении и Иране резко негативно воспринимают идею «Зангезурского коридора». Что под ним понимают в Азербайджане? Экстерриториальную дорогу?
— Коридор является обозначением средств коммуникаций, которые связывают между собой различные географические локации. Система коммуникаций, проходящих с одной стороны в другую по указанной территории, определяется как коридор. Это не новость, и мы можем видеть это на других примерах, в частности существует мультимодальный транспортный коридор Север — Юг. Его определяют как коридор Север — Юг, но это не означает, что территории государств, по которым проходит коридор (железные дороги, автомобильные дороги) принадлежат другому государству. Эти логистические пути работают на условиях определенных международных соглашений. Вот эти коммуникации — это и есть коридор.
Поэтому мы говорим о «Зангезурском коридоре», мы говорим о системе коммуникаций, связывающих основную часть Азербайджана с Нахичеванью. Мы не говорим о необходимости присоединения этих территорий к Азербайджану, а мы говорим о связывающих путях, которые будут проходить по территории Армении, безопасность которых будет осуществляться силами ФСБ России, как указано в трехстороннем заявлении. Там нет пункта о том, что эти территории будут отходить к какому-то государству, поэтому причин для беспокойства у армян не должно быть. Но эту тему искусственно какие-то силы преподносят именно так. Специально нагнетается этот вопрос для решения политических вопросов.
Надо отметить, что и по территории Азербайджана будут проходить коммуникационные дороги, которые будут связывать Армению с Россией, это же не означает, что мы отдадим эти территории под контроль Армении или России.
— В Армении оппозиция боится усиления турецкого влияния в стране. Насколько это возможно в условиях тесных союзных отношений Армении с Россией?
— Оппозиция в Армении боится любых изменений в регионе. Любых трансформаций. Потому что для оппозиции — это путь, который отправляет их в историческое небытие. Потому что оппозиция ориентируется на старые методы и подходы. Но эти подходы не работают. Кстати, парламентские выборы в Армении показали, что отсылаться к прошлому не хочет значительная часть армянского электората.
Что касается усиления турецкого влияния, то в военно-политическом смысле усиления Турции в Армении ожидать не приходится, поскольку Армения — это член ОДКБ и военно-политический союзник России. Поэтому говорить об этом не приходится. Что же касается экономического влияния, то тут нужно говорить, что географическая близость в историческом контексте скажет свое слово. Это в перспективе на 20−30 лет вперед.
Анар Гусейнов
Подпишись: